Вы здесь: Начало // Литературоведение // Классические мотивы поэзии Осипа Мандельштама
императорской фамилии, которые поэт получил из Рима. Третье четверостишие еще больше отождествляется с Овидием, с его жалобами на то, что там, куда его выслали, он живет в экстремальных условиях, сочетающимися в то же время с выражениями лояльного отношения поэта к Риму и его правителям, к Августу, каждое слово которого поэт готов с волнением слушать. Печаль, ощутимая в первой строке последнего четверостишия — это tristitia Овидия, а строки благородного смирения (к которым принадлежит и эта) можно найти в элегиях Овидия, например: «Venimus in Geticos fines, moriamur in illis // Parcaque ad extremum, quae mea coepit, eat» (Epistulae ex Ponto, III, 719-20). Но Овидий не был рожден в Риме, и в своей поэзии он не высказывает какой-то особенной любви к осени или к месяцу августу. Но произнести «И — месяц цезаря — мне август улыбнулся» мог в нашем стихотворении только Овидий, во времена которого был только один цезарь, изменивший название своего счастливого месяца: «Sextilis» на «Augustus» в восьмом году до нашей эры. Овидий восхваляет и человека, и имя, но не месяц52. «Я в Риме родился» — это тоже поэтическая вольность. Мысль о том, что произведения поэта будут принадлежать всем последующим поколениям, пока стоит Рим, повторяется и в «Тристиях» Овидия. «Месяц Цезаря» никак не связан с овидневским контекстом, и мы вновь возвращаемся к другому изгнаннику, к Чаадаеву. Мы читаем в статье Мандельштама о Чаадаеве: «И вот в августе 1825 года в приморской деревушке близ Брайтона появился иностранец, соединявший в своей осанке торжественность епископа с корректностью светской куклы». Это единственное упоминание месяца в целой статье. Оно относится к событию большой важности, а «улыбнулся» не кажется неуместным при его описании. Появление Чаадаева в стихотворении не должно означать исключения из текста Овидия. Присутствие в одном стихотворении двух различных планов сознания обычно для Мандельштама.
Все, что можно сказать о его позднем стихотворении «Рим» и о некоторых других стихах, связанных с Римом, было уже сказано Струве53.
Я же хочу теперь рассмотреть в хронологической последовательности несколько стихотворений, которые, с моей точки зрения, связаны с классической темой. «Есть целомудренные чары» — стихотворение, написание которого мог вдохновить незаконченный, но искусный пушкинский перевод (1829) Саути «Гимн пенатам» (1796). Но изящный, причудливый образ в последней строфе и в целом дух стихотворения, очень римские и очень «эллинистические» (по мнению /19/
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 Текст целиком